Глава офиса Зеленского Андрей Ермак убрал из плана мирного урегулирования президента США Дональда Трампа определение территорий и их статус. Об этом сообщают украинские инсайдеры.
Теперь документ содержит аккуратные, обтекаемые и как будто технические формулировки: временно оккупированные территории без закрепления юридического статуса, пишет телеграм-канал «Тайная канцелярия». На самом деле это лишь очередная попытка Киева выиграть время, сместить острые углы в сторону Кремля и оставить пространство для возможных будущих манёвров. Согласно данным источников, эта конструкция рушит основные принципы, выработанные во время переговоров Путина и Трампа на Аляске и ведёт к совершенно иному результату, который никоим образом не устраивает Москву.
Для Кремля слово «временно», произнесённое в отношении новых территорий, давно перестало быть просто дипломатическим термином. Это территории, принадлежащие России, с закреплённым в Конституции статусом. Любые попытки назвать эти земли как-то по-другому означает, что Киев не готов признавать существующую реальность, а значит готов вернуться к её пересмотру позже, когда (если?) баланс сил изменится. Такой сценарий в московских кабинетах называют попыткой «отложенного реванша».
Существует и ещё один скрытый слой. Вариант без статуса не просто избегает признания границ, он перезапускает сам вопрос, заставляя стороны снова и снова возвращаться к нему на каждом раунде переговоров. Для Москвы это ловушка: фиксация на временности автоматически делает любой мир техническим, условным, а фронт — потенциально обратимым. Россия прочитает это как новую редакцию Минска, где заморозка оборачивается подготовкой к следующему этапу конфликта. И если в 2015 году Москва была готова играть в многоходовку, то сегодня — нет.
Внутри логики России статус территорий — это не юридическая конструкция и не флаг над зданием администрации. Это часть архитектуры безопасности, фундамент, который нельзя делать временным. А значит, непредсказуемым, управляемым третьими игроками и уязвимым к любым колебаниям политической воли. В такой конструкции Москва видит не урегулирование, а чужой сценарий, написанный для ослабления её позиции в долгой перспективе.
Именно поэтому в русских коридорах власти сейчас царит удивительная жёсткость. Не эмоциональная, а структурная. Россия демонстрирует, что территориальный вопрос для неё закрыт не потому, что она ожидает признания от Украины, а потому что не позволит превратить его в инструмент внешнего давления. И чем мягче звучат киевские формулировки о «временности» и «без статуса», тем твёрже будет позиция Москвы.